Неточные совпадения
Княжна Варвара ласково и несколько покровительственно приняла Долли и тотчас же начала объяснять ей, что она поселилась у Анны потому, что всегда любила ее
больше, чем ее сестра, Катерина Павловна, та самая, которая воспитывала Анну, и что теперь, когда все бросили Анну, она считала своим
долгом помочь ей в этом переходном, самом тяжелом периоде.
Помещик с седыми усами был, очевидно, закоренелый крепостник и деревенский старожил, страстный сельский хозяин. Признаки эти Левин видел и в одежде — старомодном, потертом сюртуке, видимо непривычном помещику, и в его умных, нахмуренных глазах, и в складной русской речи, и в усвоенном, очевидно,
долгим опытом повелительном тоне, и в решительных движениях
больших, красивых, загорелых рук с одним старым обручальным кольцом на безыменке.
Деньги за две трети леса были уже прожиты, и, за вычетом десяти процентов, он забрал у купца почти все вперед за последнюю треть. Купец
больше не давал денег, тем более что в эту зиму Дарья Александровна, в первый раз прямо заявив права на свое состояние, отказалась расписаться на контракте в получении денег за последнюю треть леса. Всё жалование уходило на домашние расходы и на уплату мелких непереводившихся
долгов. Денег совсем не было.
— То зачем же ее преследовать, тревожить, волновать ее воображение?.. О, я тебя хорошо знаю! Послушай, если ты хочешь, чтоб я тебе верила, то приезжай через неделю в Кисловодск; послезавтра мы переезжаем туда. Княгиня остается здесь
дольше. Найми квартиру рядом; мы будем жить в
большом доме близ источника, в мезонине; внизу княгиня Лиговская, а рядом есть дом того же хозяина, который еще не занят… Приедешь?..
На что Чичиков с весьма вежливым наклонением головы и искренним пожатием руки отвечал, что он не только с
большою охотою готов это исполнить, но даже почтет за священнейший
долг.
Проходит после того десять лет — мудрец все еще держится на свете, еще
больше прежнего кругом в
долгах и так же задает обед, и все думают, что он последний, и все уверены, что завтра же потащут хозяина в тюрьму.
Онегин был готов со мною
Увидеть чуждые страны;
Но скоро были мы судьбою
На
долгий срок разведены.
Отец его тогда скончался.
Перед Онегиным собрался
Заимодавцев жадный полк.
У каждого свой ум и толк:
Евгений, тяжбы ненавидя,
Довольный жребием своим,
Наследство предоставил им,
Большой потери в том не видя
Иль предузнав издалека
Кончину дяди старика.
Не обращая на мое присутствие в передней никакого внимания, хотя я счел
долгом при появлении этих особ поклониться им, маленькая молча подошла к
большой и остановилась перед нею.
После
долгих слез состоялся между нами такого рода изустный контракт: первое, я никогда не оставлю Марфу Петровну и всегда пребуду ее мужем; второе, без ее позволения не отлучусь никуда; третье, постоянной любовницы не заведу никогда; четвертое, за это Марфа Петровна позволяет мне приглянуть иногда на сенных девушек, но не иначе как с ее секретного ведома; пятое, боже сохрани меня полюбить женщину из нашего сословия; шестое, если на случай, чего боже сохрани, меня посетит какая-нибудь страсть,
большая и серьезная, то я должен открыться Марфе Петровне.
— Нет! Уж очень пристают:
больше не дают в
долг. Нынче первое число.
Он дал ей десять рублей и сказал, что
больше нет. Но потом, обдумав дело с кумом в заведении, решил, что так покидать сестру и Обломова нельзя, что, пожалуй, дойдет дело до Штольца, тот нагрянет, разберет и, чего доброго, как-нибудь переделает, не успеешь и взыскать
долг, даром что «законное дело»: немец, следовательно, продувной!
— Купленный или украденный титул! — возражал он в пылу. — Это один из тех пройдох, что, по словам Лермонтова, приезжают сюда «на ловлю счастья и чинов», втираются в
большие дома, ищут протекции женщин, протираются в службу и потом делаются гран-сеньорами. Берегитесь, кузина, мой
долг оберечь вас! Я вам родственник!
У него, взамен наслаждений, которыми он пользоваться не мог, явилось старческое тщеславие иметь вид шалуна, и он стал вознаграждать себя за верность в супружестве сумасбродными связями, на которые быстро ушли все наличные деньги, брильянты жены, наконец и
большая часть приданого дочери. На недвижимое имение, и без того заложенное им еще до женитьбы, наросли значительные
долги.
И я не осуждаю; тут не пошлость эгоизма и не грубость развития; в этих сердцах, может быть, найдется даже
больше золота, чем у благороднейших на вид героинь, но привычка
долгого принижения, инстинкт самосохранения,
долгая запуганность и придавленность берут наконец свое.
— Нет-с, я сам хочу заплатить, и вы должны знать почему. Я знаю, что в этой пачке радужных — тысяча рублей, вот! — И я стал было дрожащими руками считать, но бросил. — Все равно, я знаю, что тысяча. Ну, так вот, эту тысячу я беру себе, а все остальное, вот эти кучи, возьмите за
долг, за часть
долга: тут, я думаю, до двух тысяч или, пожалуй,
больше!
Знаменитый мыс Доброй Надежды как будто совестится перед путешественниками за свое приторное название и
долгом считает всякому из них напомнить, что у него было прежде другое,
больше ему к лицу. И в самом деле, редкое судно не испытывает шторма у древнего мыса Бурь.
Может быть, вы все будете недовольны моим эскизом и потребуете чего-нибудь еще: да чего же? Кажется, я догадываюсь. Вам лень встать с покойного кресла, взять с полки книгу и прочесть, что Филиппинские острова лежат между 114 и 134° восточн‹ой›
долг‹оты›; 5 и 20° северн‹ой› шир‹оты›, что самый
большой остров — Люсон, с столичным городом Манила, потом следуют острова: Магинданао, Сулу, Палауан; меньшие: Самар, Панай, Лейт, Миндоро и многие другие.
Но и наши не оставались в
долгу. В то самое время, когда фрегат крутило и било об дно, на него нанесло напором воды две джонки. С одной из них сняли с
большим трудом и приняли на фрегат двух японцев, которые неохотно дали себя спасти, под влиянием строгого еще тогда запрещения от правительства сноситься с иноземцами. Третий товарищ их решительно побоялся, по этой причине, последовать примеру первых двух и тотчас же погиб вместе с джонкой. Сняли также с плывшей мимо крыши дома старуху.
Больше же всех была приятна Нехлюдову милая молодая чета дочери генерала с ее мужем. Дочь эта была некрасивая, простодушная молодая женщина, вся поглощенная своими первыми двумя детьми; муж ее, за которого она после
долгой борьбы с родителями вышла по любви, либеральный кандидат московского университета, скромный и умный, служил и занимался статистикой, в особенности инородцами, которых он изучал, любил и старался спасти от вымирания.
Тетушки не видали еще таких и не знали, что у этого Шенбока было 200 тысяч
долгу, которые — он знал — никогда не заплатятся, и что поэтому 25 рублей меньше или
больше не составляли для него расчета.
Нехлюдов испытал чувство подобное тому, которое должна испытывать лошадь, когда ее оглаживают, чтобы надеть узду и вести запрягать. А ему нынче
больше, чем когда-нибудь, было неприятно возить. Он извинился, что ему надо домой, и стал прощаться. Мисси
дольше обыкновенного удержала его руку.
Ведь ограбили же вас, сирот; отец оставил вам Шатровские заводы в полном ходу; тогда они
больше шести миллионов стоили, а теперь, если пойдут за
долг с молотка, и четырех не дадут.
Вот и передняя, потом
большая комната с какими-то столами посредине, а вот и сама Надя, вся в черном, бледная, со строгим взглядом… Она узнала отца и с радостным криком повисла у него на шее. Наступила
долгая пауза, мучительно счастливая для всех действующих лиц, Нагибин потихоньку плакал в холодных сенях, творя про себя молитву и торопливо вытирая бумажным платком катившиеся по лицу слезы.
Небольшая, но плотная фигура Лоскутова, с медленными, усталыми движениями, обличала
большую силу и живучесть; короткая кисть мускулистой руки отвечала Привалову крепким пожатием, а светло-карие глаза, того особенного цвета, какой бывает только у южан, остановились на нем
долгим внимательным взглядом.
В категорический императив, в
долг немец верит
больше, чем в бытие, чем в Бога.
— С
большою охотой, Lise, и непременно, только не в самом главном. В самом главном, если вы будете со мной несогласны, то я все-таки сделаю, как мне
долг велит.
Да я и никакого права не имела быть к нему требовательною за этот
долг, — прибавила она вдруг, и что-то решительное зазвенело в ее голосе, — я сама однажды получила от него денежное одолжение еще
большее, чем в три тысячи, и приняла его, несмотря на то, что и предвидеть еще тогда не могла, что хоть когда-нибудь в состоянии буду заплатить ему
долг мой…
Затем они старались набрать в кредит как можно
больше в расчете, что кредитор, опасаясь совсем потерять
долг, согласится на уступки и сделает скидку.
Он
долгое время течет к северу, потом на северо-запад и, обойдя справа невысокий, сильно размытый хребет Самур (слева гранитные горы Гуми и Бакумана с вершиной Десидинза —
большая западная вершина), круто поворачивает на запад.
Около полудня мы с Дерсу дошли до озера. Грозный вид имело теперь пресное море. Вода в нем кипела, как в котле. После
долгого пути по травяным болотам вид свободной водяной стихии доставлял
большое удовольствие. Я сел на песок и стал глядеть в воду. Что-то особенно привлекательное есть в прибое. Можно целыми часами смотреть, как бьется вода о берег.
Чем
больше засыпало нас снегом, тем теплее становилось в нашем импровизированном шалаше. Капанье сверху прекратилось. Снаружи доносилось завывание ветра. Точно где-то гудели гудки, звонили в колокола и отпевали покойников. Потом мне стали грезиться какие-то пляски, куда-то я медленно падал, все ниже и ниже, и наконец погрузился в
долгий и глубокий сон… Так, вероятно, мы проспали 12 часов.
У одного студента — романтизм, у Дмитрия Сергеича — схематистика, у другого студента — ригоризм; разумеется, постороннему человеку трудно выдержать такие разыскиванья
дольше пяти минут, даже один из споривших, романтик, не выдержал
больше полутора часов, убежал к танцующим, но убежал не без славы.
Понятно, что и в расходах на их жизнь много сбережений. Они покупают все
большими количествами, расплачиваются наличными деньгами, поэтому вещи достаются им дешевле, чем при покупке в
долг и по мелочи; вещи выбираются внимательно, с знанием толку в них, со справками, поэтому все покупается не только дешевле, но и лучше, нежели вообще приходится покупать бедным людям.
Они, когда соединяет их любовь, чем
дольше живут вместе, тем
больше и
больше озаряются и согреваются ее поэзиею, до той самой поры, позднего вечера, когда заботы о вырастающих детях будут уже слишком сильно поглощать их мысли.
Не повторятся
больше наши
долгие одинокие прогулки за городом, где, потерянные между лугов, мы так ясно чувствовали и весну природы, и нашу весну…
Так бедствовали мы и пробивались с год времени. Химик прислал десять тысяч ассигнациями, из них
больше шести надобно было отдать
долгу, остальные сделали
большую помощь. Наконец и отцу моему надоело брать нас, как крепость, голодом, он, не прибавляя к окладу, стал присылать денежные подарки, несмотря на то что я ни разу не заикнулся о деньгах после его знаменитого distinguo! [различаю, провожу различие (лат.).]
Прежде мы имели мало
долгих бесед. Карл Иванович мешал, как осенняя муха, и портил всякий разговор своим присутствием, во все мешался, ничего не понимая, делал замечания, поправлял воротник рубашки у Ника, торопился домой, словом, был очень противен. Через месяц мы не могли провести двух дней, чтоб не увидеться или не написать письмо; я с порывистостью моей натуры привязывался
больше и
больше к Нику, он тихо и глубоко любил меня.
Лицо ее было задумчиво, в нем яснее обыкновенного виднелся отблеск вынесенного в прошедшем и та подозрительная робость к будущему, то недоверие к жизни, которое всегда остается после
больших,
долгих и многочисленных бедствий.
Потом взошла нянюшка, говоря, что пора, и я встал, не возражая, и она меня не останавливала… такая полнота была в душе.
Больше, меньше, короче,
дольше, еще — все это исчезало перед полнотой настоящего…
Отец мой провел лет двенадцать за границей, брат его — еще
дольше; они хотели устроить какую-то жизнь на иностранный манер без
больших трат и с сохранением всех русских удобств. Жизнь не устроивалась, оттого ли, что они не умели сладить, оттого ли, что помещичья натура брала верх над иностранными привычками? Хозяйство было общее, именье нераздельное, огромная дворня заселяла нижний этаж, все условия беспорядка, стало быть, были налицо.
Словом сказать, чем
дольше он жил, тем
больше весь дом привыкал к нему.
Всего
больше его мучило то, что
долги стало труднее делать.
Слово «миллион» повергает матушку в еще
большую задумчивость. Она
долгое время молча смотрит в окно и барабанит рукой по столу, но в голове у нее, очевидно, царит одно слово: «Миллион!»
Но ни Арсению Потапычу, ни Филаниде Протасьевне скучать по дочерям некогда. Слава Богу, родительский
долг выполнили, пристроили — чего ж
больше! А сверх того, и страда началась, в яровое поле уже выехали с боронами мужички. Как образцовый хозяин, Пустотелов еще с осени вспахал поле, и теперь приходится только боронить. Вскоре после Николина дня поле засеют овсом и опять вспашут и заборонят.
Что касается до нас, то мы знакомились с природою случайно и урывками — только во время переездов на
долгих в Москву или из одного имения в другое. Остальное время все кругом нас было темно и безмолвно. Ни о какой охоте никто и понятия не имел, даже ружья, кажется, в целом доме не было. Раза два-три в год матушка позволяла себе нечто вроде partie de plaisir [пикник (фр.).] и отправлялась всей семьей в лес по грибы или в соседнюю деревню, где был
большой пруд, и происходила ловля карасей.
Повторяю: так
долгое время думал я, вслед за общепризнанным мнением о привилегиях детского возраста. Но чем
больше я углублялся в детский вопрос, чем чаще припоминалось мне мое личное прошлое и прошлое моей семьи, тем
больше раскрывалась передо мною фальшь моих воззрений.
Сам Красовский был тоже любитель этого спорта, дававшего ему
большой доход по трактиру. Но последнее время, в конце столетия, Красовский сделался ненормальным,
больше проводил время на «Голубятне», а если являлся в трактир, то ходил по залам с безумными глазами, распевал псалмы, и… его, конечно, растащили: трактир, когда-то «золотое дно», за
долги перешел в другие руки, а Красовский кончил жизнь почти что нищим.
Долгие молитвы всегда завершают дни огорчений, ссор и драк; слушать их очень интересно; бабушка подробно рассказывает богу обо всем, что случилось в доме; грузно,
большим холмом стоит на коленях и сначала шепчет невнятно, быстро, а потом густо ворчит...
Здесь, как и в богатой Александровской слободке, мы находим высокий процент старожилов, женщин и грамотных,
большое число женщин свободного состояния и почти ту же самую «историю прошлого», с тайною продажей спирта, кулачеством и т. п.; рассказывают, что в былое время тут в устройстве хозяйств также играл заметную роль фаворитизм, когда начальство легко давало в
долг и скот, и семена, и даже спирт, и тем легче, что корсаковцы будто бы всегда были политиканами и даже самых маленьких чиновников величали вашим превосходительством.
Этот взгляд был присущ и младшим представителям церкви; сахалинские священники всегда держались в стороне от наказания и относились к ссыльным не как к преступникам, а как к людям, и в этом отношении проявляли
больше такта и понимания своего
долга, чем врачи или агрономы, которые часто вмешивались не в свое дело.